Джексон припарковал свой фургон как раз на углу, возле узкого сквозного переулочка, тянущегося между ветхими многоэтажками Южного Бронкса и соединяющего между собой 152-ю и Мелроуз Авеню. Этот переулок был типичным для неблагополучных районов Нью-Йорка: слишком узким, чтобы им можно было проехать, и разделенным ограждением из сетки, имеющим небольшую дверь для пешеходов. Впрочем, какой безумец шлялся бы по подобным местам, еще и ночью? Это место служило скорее пристанищем для мусорных контейнеров и уличных крыс, которые сновали туда-сюда по вонючим лужам из дождевой воды, грязи и мочи, собравшимся в неровностях старого асфальтного покрытия. Углы домов украшали ржавые пожарные лестницы, а старые стены местами были изрисованы отвратными уличными граффити, послужившие скорее холстом для практики бомберов-неумех, нежели уличного искусства. Ашер прикинул, что едва ли кто-то наведается в этот переулок добровольно, а вот он сумеет уйти отсюда незамеченным, зайдя с Мелроуз Авеню, а выйдя с противоположной стороны, как раз там, где его будет ждать неприметный темно-серый фургон.
Он обошел многоэтажки, пройдя по Кортланд Авеню, и вышел на слабо освещенную фонарями и неоновыми вывесками улицу, такую же грязную и вонючую, как все в Южном Бронксе. Напротив одного из популярных местных баров выстроились яркие ночные бабочки, заманивая потенциальных клиентов кричаще короткими юбками и глубокими декольте. Джексон остановился чуть в стороне, не подходя слишком близко к заведению, как раз недалеко от избранного им ранее переулка. Его взгляд приковала дамочка, стоявшая поодаль от остальных, покуривая дешевую сигарету. Птичка сама прилетела в клетку — что это, если не судьба, иначе что она делала возле этой подворотни? Дождавшись, пока ее взгляд встретится с его, он кивком головы подозвал ее к себе. Она бросила окурок на асфальт и посеменила к мужчине, стуча тонкими каблуками потертых лаковых туфель. Она оглянулась единожды, словно кого-то ожидала увидеть, но по всей видимости, не найдя то, что искала, продолжила свой путь. Ее звали Тринити. Едва ли ее настоящее имя, но ей подходило. Ей было около 25, может быть, даже моложе, но пестрый макияж добавлял ей парочку лет. Она понравилась Джеку. Стройная, темноволосая, с большими зелеными глазами и оливковой кожей. От нее пахло сигаретами, дешевыми духами и немного алкоголем — похоже, что она успела подзарядиться перед началом рабочей смены.
Они завернули в переулок, и она, ничего не подозревая, пошла следом. Шлюхи любили Ашера — он не походил на их обычных клиентов: старых, потных, с залысинами и пивными животами, вываливающимися над ремнем. Они прошли вглубь, мимо старых мусорных контейнеров, прямиком к сетчатому ограждению, преграждающему путь через переулок. Когда остановились, девушка потянулась к его ширинке, опуская взгляд в том же направлении, и именно в тот момент он быстро ввел ей укол эторфина. Он поймал ее в тот момент, когда девушка потеряла сознание под действием транквилизатора, в то мгновение его чутье уловило тихое движение где-то за спиной. Крысы? Джексон молниеносно обернулся, но успел заметить только скользнувший в тень силуэт, прятавшийся прежде за мусорным баком, а теперь скрывшийся за углом дома. Он рванулся к выходу из переулка, но когда вышел на улицу, там уже не было никого, а чуть дальше также толпились люди — клиенты бара, наркоманы, проститутки и прочий злачный контингент. Не выходя на свет, он сжал кулак, беря эмоции под контроль, и поспешно вернулся в переулок. Он не мог так по-идиотски попасться. Когда он уводил сюда Тринити, за ними точно никто не шел, он убедился в этом. Значит, кто-то уже был здесь. Черт! Кто мог прятаться за контейнерами и зачем?
Вернувшись к своей жертве, он спешно поднял девушку на руки и, пройдя через калитку в ограждении, понес ее прямиком к своему фургону. Следовало быстрее уходить. Он не знал, кто их подловил и что именно он или она видел, но оставаться здесь не было смысла. Он успокаивал себя тем, что в такой темноте едва ли можно было что-то разглядеть. Он сжал челюсти и тряхнул головой. Чувство тревоги не покидало его, но Ашер старался не давать ему выход. С этими мыслями он быстро погрузил девушку в фургон и уехал прочь, оставив за собой лишь тихий звук мотора, сливающийся со звуками ночного города.
Ашер отвез ее в свое логово, скрывающееся за старой проселочной дорогой, не ведущей больше никуда, кроме как к одиноко стоящему на окраине домишке, в часе езды от города. Он купил этот участок несколько лет назад, точнее сказать — Натаниэль купил, чтобы Джексону было где вершить свое возмездие. Они оборудовали здесь все по высшему разряду: сверху непримечательное здание, а в подвале — просто санаторий: тут вам и жилое помещение, и уборная с душем, и главное, его гордость — пыточная. Они установили тяжелые металлические двери с несколькими замками, что делало доступ к подвалу возможным только для тех, кто знал о его существовании и имел ключи. Внутри создали условия для полного контроля над ситуацией: стены были звукоизолированы, а помещения оборудованы камерами наблюдения, позволяющими следить за всем происходящим внутри.
Случай с неизвестным наблюдателем испортил все его планы, как и настроение, которое теперь кардинально отличалось от того сладкого предвкушения, с которым он выходил на охоту. Он радовался, что Натаниэль предпочитал уходить в тень во время его небольших развлечений, иначе теперь слушал бы его недовольный гундеж. Ему нужно было решить все прежде, чем брат узнает, как глупо он едва ли не попался. В дороге у него было время подумать над ситуацией, прокрутить в голове все детали, предшествующие его оплошности, и Джек вспомнил, что встретил Тринити как раз возле переулка, и выглядела она так, будто кого-то ждала. Так что она вполне может знать, кто за неуловимая тенью следил за ними. Выпытать информацию у испуганной девушки не составило труда. Он нож не успел приставить к ее шее, как она стала тараторить, стараясь спасти свою жизнь. Оказывается, она действительно была не одна, с ней была еще одна потаскуха, которая отошла в переулок справить малую нужду; она спряталась где-то между мусорными контейнерами, поэтому он ее не заметил. Его косяк. Ту девчонку следовало бы убить, но что если она видела его и успела рассказать кому-то или, того хуже, обратилась в полицию... Нет, шлюхи не работают с полицией, они обходят их десятой дорогой. И все же стоило быть осторожным. Его искали, искали уже довольно долго. Недавно его дело попало в ФБР, когда тупицы-копы сопоставили все исчезновения и поняли, что виной тому один и тот же человек. Благо делом занимался Нейт. Забавно, не так ли? Но даже брат не сумеет все замять, если девчонка его опознает. Нужно встретиться с ней и понять, видела ли она его лицо. Хотя это и маловероятно, но лучше ему проверить это для собственного успокоения. Пусть она и не видела его лицо, сам факт похищения не играет ему на руку. Нет тела — нет дела. Свидетель все бы испортил. Нет свидетеля — нет проблем. Если она еще никому не рассказала, он должен сделать так, чтобы она умолкла навсегда. Если рассказала, тогда не только она.
Следующей ночью он отправился на то же место к бару, судя по мерцающей неоновой вывеске, под названием «У Руди». Тринити описала ему свою подружку и назвала ее имя, так что Джексону не составило труда найти ее, расспросив о девушке у бармена. Тот факт, что он приехал сегодня на автомобиле Нейта и не прятал свое лицо, значил, что девчушке сегодня ничего не грозило, чего нельзя было сказать о ее будущем. Он подошел к ней, стоявшей в толпе других проституток. Нэнси, так ее звали, хотя он и не был уверен, что это настоящее ее имя, была совсем еще юна. Скорее всего из новеньких, уж слишком свежим и невинным выглядело ее личико на фоне лиц ее потрепанных жизнью подружек. Джек ощутил, как кровь приливает к паху, когда в его голове всплыли картины того, что он сделает с этой малышкой, когда она окажется в его подвале. Он сглотнул, и его губы тронула едва заметная кривая усмешка.
— Эй, красотка, — окликнул он. Среди всего контингента красоткой была она одна, но ее подружки тоже обернулись, раскудахтавшись как курицы, выясняя, чей клиент подъехал. Впрочем, Джек не видел и не слышал их сейчас, пристально глядя на девчонку. Как же он жалел сейчас, что она не его жертва, что ему придется после вернуть ее в целости и сохранности. Он не отрывал взгляд от ее пухлых губ и невинных, совсем не потаскушьих, глаз. Она догадалась, к кому он обращался; все они догадались. Ночные бабочки разлетелись, поняв, что тут им ничего не светит, оставив их вдвоем. Он пристально следил за ее реакцией — малейший признак того, что она узнала его и ей конец. Он рискнул сегодня, будучи уверенным, что она не видела его, но все же если... если? У него был план Б, но ей лучше никогда не узнать в чем он состоит.