Он оставляет несколько крупных купюр мороженщику и сбегает под шумок, пока дети облепили ярко раскрашенный прилавок. И практически тут же его выхватывает наконец появившаяся Морс. Тони в каком-то совершенно детском порыве пытается спрятать от нее циферблат старко-умных часов, зная, что еще не наработал сегодня на углеводы в коле, но быстро спохватывается и позволяет перехватить себя за запястье, самодовольно выпячивая грудь и шумно, демонстративно всасывая газировку через соломинку.
— Что-то сбоит, — нагло врет Тони прямо Бобби в глаза, ухмыляясь, — надо будет выпустить обновление ПО.
Слегка озадаченно сдвинув брови, он протягивает ей влажную и чуть липкую от плеснувшей во время возни с малышами газировки руку, тут же инстинктивно отдергивая ее, как только игла пронзает подушечку пальца. Не больно, но неожиданности он с некоторых пор тоже не жалует.
— Ну и как? — посасывая проколотый палец, Тони пытается подглядеть в экранчик прибора, но по строчкам данных понимает лишь, что идет расшифровка биохимических данных, а в биохимии он не мастак, за этим к Беннеру. — Я буду жить, доктор?
Тони прикусывает щеку изнутри, страстно желая себе врезать. Ему стоило бы быть внимательнее к тем, чьими усилиями он продолжает изводить Пеппер своими капризами и вообще способен дышать и как там... ощущать дуновение ветра на лице, а не существовать в террабайтах данных без возможности закидываться украдкой алкоголем.
Тони нравится ощущать легкое давление на свой локоть, тепло живого тела — он, всю жизнь сторонившийся лишних физических контактов, осознал, как много тем не менее они занимали места в его жизни, только когда его сознание было ограниченно программным кодом и системными возможностями. Ободряюще хлопнуть Брюса по плечу, ткнуть Роуди кулаком в бок, шутливо его задирая, почувствовать легкое касание рук Пеппер, поправляющих галстук перед публичным выступлением или ерошащих волосы, отвлекая его от очередного улучшения обмундирования кого-то из Мстителей, напоминая, что нужно есть хотя бы раз в день. Он помнил рифление на рукоятке любимой отвертки, упругость антистрессового мячика, вес и тепло наполненной кофе кружки. Видеть, но не иметь возможности коснуться — именно это снова и снова заставляло осознавать несовершенство собственной задумки. Шутка не удалась. Вечная жизнь — дерьмо. По крайней мере та, в который ты не можешь повторить фокус полтергеистого Патрика Суэйзи.
— Вы что, собираетесь отправить меня на Олимпийские игры?! — он в деланном ужасе округляет глаза, поддерживая игру и разворачиваясь к Бобби вполоборота, ищуще заглядывая ей в глаза. — У меня, конечно, набирается чудесная команда чирлидерш, но кажется для этого уже поздновато. И ты не можешь лишить меня чизбургеров, мне необходимы быстрые углеводы. Эта штука, — он постучал себя пальцем по виску, — не станет работать на сельдерее и морковке.
Тони улыбается на ремарку об Уилсоне, но из глаз пропадает последний намек на веселье. Мстители любят это — говорить о командном духе, единстве, семье, создавать видимость общности и делать вид, что верят во всю эту хрень. Пожалуй, Тони и сам верил — когда-то в самом начале, по крайней мере очень хотел верить, но время показало, чего на самом деле стоят громкие лозунги и тихая уверенность в том, что друг никогда не предаст. Жизнь берет тебя за загривок и макает рожей в кучу дерьма, убедительно притворяющейся клумбой с цветами. Раскол Мстителей ударил по нему едва ли не тяжелее, чем по остальным: у Стива был Барнс, у Уилсона — интеллект первокурсника с сопутствующими максимализмом и отсутствием сомнений в сделанном выборе, у Ванды — незамутненное чувство ненависти ко всему, что отняло у нее семью, чему оба раза косвенно способствовал сам Тони. У растяпистого Лэнга была семья — настоящая.
Даже Пеппер полностью погрузилась в дела компании, доверие к которой, неразрывно связанной с именем Старка, было подорвано случившимися разногласиями Мстителей с правительством. А у Тони, после того, как Наташа отошла в сторону, после того, как ушел Вижн, осталось только чувство вины — и отпечатавшаяся на внутреннем веке схема прототипа экзоскелета для парализованного Роуди. Он чувствовал себя пустым и смятым, как пивная банка.
Наташе как-то удалось снова почувствовать себя частью команды, и Тони восхищался ее стойкостью. Сам он на это способен не был, но жалость к себе была еще отвратительнее бессилия, так что он вернулся к проверенному способу сублимации всех проблем — к работе. Игнорировать самого себя у него всегда получалось лучше всего.
— Уилсона можно понять, — привычка отшучиваться  в Тони сильнее безусловных рефлексов, даже если на это почти не осталось моральных сил, из-за чего все выглядит как нелепая попытка доказать, что пациент скорее жив. — Это как если бы самая крутая девчонка из класса вдруг принесла тамагочи круче, чем у тебя, и пропал последний шанс заинтересовать ее хоть чем-нибудь... Сколько ему лет? Когда он учился в школе еще были тамагочи или уже перешли на биониклов?
Тони в наигранной задумчивости смотрит вверх, потирая тонкий шрам-спайку на щеке, где поврежденную ожогом кожу заменили синтетической. Ни он, ни Бобби не торопятся переходить к делу, сведшему их сегодня здесь, подальше от чужих ушей, стен и безусловно напичканных следящей аппаратурой холодильников, позволяя себе хоть немного насладится иллюзией, что этому миру в кои-то веки ничего не угрожает и они — просто друзья, решившие проветрить легкие от пыльных офисов и наполненных химическими запахами мастерских. Морс ему нравится — рациональная, не склонная к идеализации тех сил, которым решила присягнуть на веру, безусловно гениальная, колкая и прекрасно представляющая, что обычно скрывают за ширмой из кажущегося циничным сарказма. Она не лезет в душу и не пытается вывести на душеспасительные беседы, без которых Стив не мог прожить, кажется, и дня. С ней было легко общаться, еще проще — работать и молчать.
— Вот видишь, даже у Итана Ханта есть отпуск, а ты берешь работу на дом, — Тони высвобождает руку, чтобы сщелкнуть с ее плеча упавшую с дерева гусеничку, — вместо того, что махнуть на пару деньков в Вегас и подцепить там какого-нибудь миллиардера, который избавит тебя от необходимости вставать по будильнику до конца жизни.
Он подбирается, бросая взгляд в указанном Бобби направлении и тут же отворачивается от берущей на изготовку смартфоны группки воодушевившейся молодежи, хотя надежды на то, что они решат, что обознались, уже не оставалось.
— Черт. Может бороду сбрить или отрастить волосы? Как-то не улыбается выходить на улицу с накладным носом. — Тони подхватывает Морс за локоть и тащит направо, где за зарослями чего-то древовидно-кустистого вроде бы проглядывает тропинка, и неожиданно для самого себя искренне смеется. — Святые байты, прячусь по кустам как школьник. Только пива с травкой не хватает. Вроде оторвались? Стоило спасать мир, в котором я не могу спокойно пройтись по парку с девушкой.
Одергивает футболку и развязывает рукава ветровки, от которой уже взопрела поясница, закинув ее на плечо. Опасливо смотрит через переплетение веток, рассеяно запуская в волосы пятерню, и окончательно превращает в хаос остатки утренней укладки, с которой не справились до конца кепка и ветер.
— Кэрол не шлет мне открыток с видами колец Сатурна, если ты об этом. Может рассмотришь на замену Тора? У меня в Башне только рыжие женщины. Но ту историю мне рассказала. Я предложил ей снять фильм, получится не хуже, чем "Люди в черном".
Тони продолжает прервавшийся разговор, уже понимая, к чему так ненавязчиво его подводит Бобби — слишком ненавязчиво, но зато не придется прятать труп, так? Некоторое время он просто молча идет вперед, рождающиеся вопросы пощипывают кончик языка, но все они либо запоздалые, либо преждевременные, все они — не о том. Он останавливается, перекрывая Бобби дорогу, и, сняв очки, смотрит так, будто видит в первый раз — пристально изучает лицо, особое внимание уделяя выражению глаз, отмечает собранное положение плеч.
— Я не стану спрашивать как и когда ты об этом узнала. Но вот почему ты пришла с этим ко мне — интересно.
Момент, пожалуй, достаточно драматичный, но это не мешает Тони, шурша оберткой, достать из кармана джинс мятный леденец и закинуть его в рот.